ПОХОД НА КАНИН

Как видно из вступления, наш поход имел основную цель попытаться пройти древним Мангазейским ходом по рекам Северной Двине, Пинеге, каналу Сотка – Кулой, Кулою, пройти по Мезенскому заливу и вдоль Конушинского берега до реки Чижи, подняться по ней до Парусных озер, спустится по реке Проходнице в реку Чешу и выйти по ней в Чешскую губу. В дальнейшем возвратится горлом Белого моря в Архангельск.
При подготовке к походу выяснилось из бесед с бывалыми туристами, что канал Сотка – Кулой как и многое у нас в стране за время «перестройки» уничтожен, но зато проложена дорога, чтобы воровать лес от Пинеги до Архангельска. Поэтому было решено ехать на машине с лодкой до Пинеги и оттуда начать водный поход.

Осуществить поход стало возможным только благодаря творческой энергии Антона Агафонова – конструктора и строителя нашего судна – катамарана «Вайгач». Катамаран, как вид парусного судна, на наш взгляд, оптимален по мореходности и отношению водоизмещение/вес пустого судна. При длине около 7 метров полезная нагрузка «Вайгача» без потери мореходности составляет до 900 Кг. Полный объем поплавков 3,3 м. Вес пустого, полностью снаряженного судна 260кг.
Самой сложной задачей было собрать для такого похода экипаж, а именно найти четвертого человека. Постоянный наш коллектив – Антон, мой племянник Алексей и я были в полной боевой, но по тундре надо передвигаться парами. Однако, желающих кормить в тундре комаров и мошку в течении полутора месяцев не нашлось. Поэтому отправлялись втроем.
Среди кучи разнообразной «снаряги» главное место занимала фотоаппаратура - заведование Антона и байдарка. Мне сразу при взгляде на карту Канина масштаба 1:50000 района Парусных озер показалось, что «Вайгачу» на Проходнице будет тесновато – так оно и вышло потом – по Большому парусному озеру и Проходнице мы передвигались на байдарке.
Рассматривая подробную карту бассейна рек Чижи, Проходницы и Чеши, я обратил внимание на то, что они протекают по очень своеобразной долине.

Очертания долины напоминают искусственное сооружение. В самом деле, направление строго северо-восток, ширина везде почти одинакова и колеблется в пределах 1,3-1,5 км. Края этого «канала» везде обрывистые и имеют высоту от 3м до 12м. Типичная высота около 6м. В дальнейшем, побывав в этой долине, мы не только убедились в этом, но и с помощью Антона смогли подробно заснять бровку канала почти на всем его протяжении.
Как судоходный канал эти реки использовались русскими много сотен лет подряд вплоть до конца ХIХ века. Об этом можно прочитать, например, у Бадигина. Наши находки многочисленных элементов старинных судов, вросших в болотистый грунт по берегам реки Проходницы, подтверждают это. Более того, из бесед с местными жителями выяснилось, что в конце сороковых годов в долине проводились изыскательские работы по разметке трассы канала Белое море – Чешская губа. Трасса канала была размечена колышками. В дальнейшем, по мере развития Советского дизельного флота, в начале пятидесятых годов канал был признан экономически невыгодным и изыскательские работы были свернуты.
Таким образом, сам канал существовал длительное время. Однако, мне кажется, что канал возник и существовал гораздо раньше и возможно является еще одним памятником строительного творчества наших далеких арийских предков. Конечно, эта идея возможно спорная, но ведь существование древнего пролива в этом районе признается сейчас геологами. Почему бы не предположить что это не пролив, а канал – ведь для пролива его очертания на карте и на местности имеют слишком правильную, регулярную форму. Древние мастера могли построить каналы и подлиннее. В этом можно убедится, ознакомившись с историей древнего Египта, Греции или Рима. Значение такого канала для древнего парусно–гребного судоходства с учетом сложной навигационной обстановки в районе Канина носа трудно переоценить. Ведь по современным историческим данным на современном Русском Севере находился центр развитой древней арийской цивилизации, несомненно обладавшей мощным морским флотом.
Одними из последних мореходных судов, прошедших по каналу были швербот одного бывалого капитана и карбас «Щелья» Дмитрия Буторина – жителя села Долгощелье на Кулое. Эти походы проходили в семидесятых годах прошлого века. Как мы теперь убедились, летом проход из Большого Парусного озера в Чешскую губу на лодке крупнее моторки типа «Прогресс» невозможен.
Таким образом, основными задачами нашего похода были:

Проверка на практике возможности существования древнего судоходного канала Белое море - Чешская губа.
Попытка пройти на катамаране «Вайгач» по рекам Чиже, Проходнице и Чеше в Чешскую губу.
Сбор информации по пути следования об истории края и условиях жизни местного населения.
Спортивная задача проверки мореходности, обитаемости и ходовых качеств катамарана «Вайгач».

Большую поддержку при подготовке похода нам оказал Виктор Ильич Боярский – директор Российского Государственного Музея Арктики и Антарктики.
На исходные позиции мы обычно выдвигаемся на моей «тачке» - ВАЗ 2107, которая в данном случае по словам Антона была первой ступенью ракеты. Вторая ступень – «Вайгач» находился в основном на крыше. Байдарка – третья ступень - перевозилась в прицепе.

Ехали через Вытегру, Пудож, Каргополь, Плесецк и Архангельск. Выбор пути был обусловлен моим желанием показать племяннику родные места – реки Онегу и Мошу. Машину я конечно сильно перегрузил, да и дорожка была та еще.
Проезжая через Карелию и Архангельскую область видели варварски уничтоженные леса вдоль дорог. Хвойные породы деревьев вырублены подчистую. Особенно интересно было видеть великолепный асфальтированный автобан на границе Карелии и Архангельской области. Лес вокруг полностью уничтожен, автобан оканчивается небольшим тупичком с диаметром, достаточным для разворота лесовоза, вывозящего краденый лес в Чухляшку. Обычно вдоль дорог оставлены только кусты, осинник и березняк.

Подъезжая к Каргополю могли любоваться северными образцами деревянной архитектуры.

Самый сложный участок похода это конечно подъем на перегруженной машине на перевал у границы Беломорско-Кулойского плато. Грунтовая дорога под начавшимся дождем раскисла и нам пришлось оставить Алексея с прицепом у начала подъема и перевозить груз через последний сорокакилометровый участок дороги по частям.
Сначала попытались самостоятельно выйти к реке Сотке и начать поход оттуда. Но разведка показала, что русло во многих местах непроходимо.

Тогда обратились к местным. В Пинеге удалось быстро договориться с Александром – Пинежанином. Услышав о наших планах он почти даром помог нам перевезти всю кучу «снаряги» через непроходимый для жигуленка участок дороги и разрешил оставить у себя нашу «тачку».

В результате мы оказались у начала нашего водного пути. Осмотревшись на новом месте, выкосили ножами место для стапеля и лагеря.

Спустившись к остаткам канала Сотка-Кулой, убедились, что без лопат тут в море не выйти.

Затем, в течении двух дней собирали лодку, спихивали ее в воду и кормили комаров.

Наконец под вечер 21 июля тронулись в поход вниз по Кулою. Поначалу, как и предполагали, пришлось поработать лопатами. Хотя лодка сидела только на 20 сантиметров, но и этого хватило чтобы сесть обоими поплавками.

Дноуглубительные работы пришлось проводить в трех местах. Наконец, лопаты были окончательно упакованы и мы сначала волоком и под веслами, а потом и под «Джонсоном 3,3» бодро двинулись вниз по пути мангазейских кочей среди красот нашей северной природы.

Протяженность речного участка похода составляла около 280 км и мы рассчитывали пройти его за три перехода. По пути предполагалось попариться в бане, порыбачить и погулять по настоящей северной тайге. Начали с гуляния.
В первый ходовой день прошли около 20 км. Остановившись, поняли, что без косы путешествовать по северным рекам затруднительно, т.к. берега всегда сильно зарастают высокой травой, насыщенной росой днем и ночью. Пришлось опять достать ножи и в течении 20 минут выкашивать площадку для лагеря. В дальнейшем так мы поступали на каждой остановке по Кулою.

На другой день утром была встреча с Питерскими байдарочниками, поднимавшимися в Пинегу после похода по Сояне – притоку Кулоя.

Днем сходили с Лешей прогуляться по тайге. Место нашей остановки было выбрано у подножия небольшого таежного каньона, выложенного осыпающимися кварцевыми породами.

По пути к каньону продирались через заросли дикой черной и красной смородины, усыпанные крупными, кое-где уже созревшими ягодами.
На стены каньона влезали среди обнажений породы. Наверное, это и есть знаменитый алмазо и золотосодержащий кварц. Кстати, настоящие алмазы и золото, как и лес, отсюда совсем недалеко, на Сояне, и также бойко вывозятся «москвичами», по словам местных.

Стоя на утесах, поболтали с Антоном, снаряжавшим «Вайгач».

Наверное, такая тайга так и тянется, изменяясь и переливаясь своими красотами, до самого Тихого океана.

Так мы шли вниз по древнему Кулою и с каждым поворотом не уставали любоваться его красотами.

В течении второго перехода миновали старинные поморские села Красный бор и Кулой (98-100).

Все чаще стали попадаться навстречу живописные промысловые избушки.

Но нам хотелось выбрать место, удобное и для рыбалки, и для стоянки. Наконец, вроде нашли то, что надо – живописный поворот с песчаной отмелью для бани. Поставили 25-миллиметровую сетку для наживки.

Вечером нас посетили архангельские рыбаки. По-видимому, весьма навороченные ребята, из тех, что на рыбалку ездят на джипах, напоминающие охотников из сериала «Особенности…». Главный из них продемонстрировал нам, как зажигается так называемая «шведская свечка» (114-116). По-видимому, в зимних условиях такое устройство гораздо удобнее костра, т.к. не тонет в снегу.

Потом рыбаки угостили нас ухой из только что пойманной в реке семги. Вечером их «генерал» развлекал нас рассказами о тяжелой, полной опасностей и риска жизни среди медведей, дрейфующего на Двине льда, когда вдруг оказываешься голый в палатке без утопленного по пьянке ружья за 1,5 тыс. евро, а вокруг тебя кроме мокрых баксов и голых друзей ничего нет. От них мы получили весьма важную информацию о том, что в Архангельск на обратном пути во избежание нежелательных встреч с ГИМС лучше не заходить, а останавливаться для разборки лодки в Лапоминке. От Лапоминки до города около 40 километров приличной дороги.
На другой день вытащили с жерлиц пяток щук и несколько килограмм мелочи из сеток. Рыбу частью засолили, часть я пустил на рыбники.

Попутно днем баловались баней и заряжали расходный комплект аккумуляторов.

Погода наконец наладилась, но ночью на материке всегда холодновато. На этой стоянке ясной ночью температура падала до -3.
На последнем переходе участились встречи с поднимающимися по Кулою грузовыми мотоботами и катерами.

Фарватер по всей судоходной части реки обвехован, по берегам стоят предупреждающие знаки и километровые столбы (через 5 км). Река почти на всем протяжении очень извилиста, иногда, возвращаясь оказываешься прямо напротив только что пройденного участка. Особых препятствий нет, шпонку у движка ни разу не рвали. Вокруг кипела жизнь – летали утки, парили орлы, бегали наперегонки с лодкой утята. Белки старались пересекать реку под прикрытием идущей лодки перед самым носом.

Шли без остановок. Обеды я готовил на ходу в рубке на газовой плите.

Карьеполье – одно из самых больших сел на Кулое.

Бензин теперь не купишь и селяне вспомнили про лошадок.

Ненужный танкер валялся на берегу ниже по течению.

Где-то за 70 км от устья начали появляться признаки приливо-отливной активности. Река становилась все шире.

Изменился цвет воды – она стала мутной и глинистой. По берегам стали появляться признаки человеческой деятельности – покосы, бригады сенокосников.

Последняя наша стоянка перед прибытием в село Долгощелье была уже неспокойной. Высота прилива в месте стоянки составляла около 1,5 метра. Обнажающиеся при этом берега - глинистые и вязкие, нога тонет в глину до щиколотки и выше. Вода в реке в месте стоянки уже постоянно соленая, а до моря было еще 60 км. Остановились около избушки.

Обратили внимание на устройство поморского кострища. Меня как походного кока оно в особенности заинтересовало – просто и эффективно.

До начала безлесых участков было уже недалеко и на стоянке мы занимались заготовкой дров и радиомачт – надеялись организовать радиосвязь с базой при движении по тундре в 6 – метровом диапазоне.

Ширина реки все увеличивалась и вот вдалеке показался наконец обрывистый долгощельский берег. В Долгощелье мы прибыли около 15 часов 24 июля.

Готовясь к походу, я основательно изучил район плавания по лоции. Конушинский берег – один из самых коварных и опасных. Поэтому основной задачей на стоянке в Долгощелье была разведка навигационной обстановки при движении морем вдоль Конушинского берега Белого моря по расспросам местных моряков. Подойдя к берегу, сразу обратили внимание на большую высоту прилива – не менее 3 метров. На берегу к нам подошли познакомиться местные моряки и морячки.

Как оказалось сейчас на берегу находилось несколько опытных капитанов. Решили посетить двоих – Сергея Арсентьевича Нечаева и Леонида Степановича Селиверстова. К Сергею Арсентьевичу меня любезно прямо от берега довез молодой рокер. Сначала меня гостеприимно напоили чаем, а потом Сергей Арсентьевич подробно рассказал об особенностях плавания в Мезенском заливе и устье Кулоя. К Леониду Степановичу мы отправились с Антоном. Леонид Степанович – патриарх Долгощелья, заслуженный капитан, в юности по промыслам объездил весь Север. Он рассказал нам за чаем много интересного и поучительного. Напоследок я сфотографировал обложку книги его мемуаров, выпущенных недавно Мурманским Книжным издательством, и избу Леонида Степановича.

При встречах с жителями Долгощелья привлекает радушие, готовность помочь и делом и советом.
Из бесед с капитанами выяснилось следующее:

Наиболее безопасно передвигаться по мелководным местам вдоль Конушинского берега, не приближаясь однако слишком близко к берегу. Это позволит избежать воздействия крутой волны и одновременно избежать посадки на мель при отливе. Оптимально идти от берега на расстоянии около 3-6 км.
Переходы лучше совершать преимущественно в ночное время – ночью погода обычно резко не меняется.
Входить в реки по пути следования можно только в пол-воды, кроме Неси – она досягаема для наших лодок почти всегда.
Ввиду сильных приливо-отливных течений обязательно использовать для контроля курса GSM-технику.
Исходя из этого мы и выбирали тактику дальнейших морских переходов.
В дальнейшем мы часто останавливались в поморских селах. Каждый мужчина и многие женщины – это опытные и испытанные моряки. Подойдет к тебе такой северный мужичок, поздоровается негромко, спросит, откуда и куда, смотрит, улыбаясь глазами цвета моря. Общим для жителей разных деревень является, добродушие, готовность помочь, глубокое знание моря и нелюбовь к «москвичам». Несмотря на нелегкую жизнь, бешеные спекулятивные цены мы видели много молодых красивых женщин с маленькими детьми. Совсем нет пьяных, курящих и матерящихся в третье слово девчонок. По-видимому, как и во времена татарского ига, север пытается сохранять наш генофонд.
В Долгощелье перед самым большим переходом – около 550 км – мы пополнили запасы продуктов и прогулялись по деревенской улице. На некоторых домах остались с войны жестяные звезды – память о невернувшихся солдатах (174-176).

Ночью с приливом отчалили. Скорость приливного течения, которое гонит воду вверх по реке, около 10 км час и отчаливая, мы таранили все подряд стоящие на якоре карбасы и прогрессы до тех пор, пока не завелся движок. К счастью без последствий для целости поплавков.
Последний отрезок до устья Кулоя около 20 км пролетели с попутным ветром и около 4 часов утра были в исходной для последнего рывка точке.
На этот раз впервые стояли не в палатке, а в избушке. Погода окончательно испортилась, непрерывно шел мелкий и крупный дождь. На море был шторм. О шторме узнали от стоящих рядом моряков с буксира, занимавшихся ремонтом поврежденной в море баржи. Да и прибой даже здесь на реке, за 8 км от моря был не маленький. На барже ребята везли в поселок Несь груз леса и грузовик с мотоциклом. Волны в море пробили борт баржи, она стала тонуть и ее еле-еле успели выбросить на берег. При этом сместившимся грузом раздавило мотоцикл с коляской. Ветер по нашим измерениям был лобовой и очень не хилый. Решили пока суд да дело опять попариться в бане и как следует погреться и просушиться в избе. На наш взгляд во всяких там тундрах палатки, как средство обитания не катят. То ли дело в избе. Тепло, сухо. Каждый может заняться любимым делом.

Лобовой северный ветер не утихал и Антон использовал остановку для проведения фотосессии.

С водой у нас были трудности. Скоро она была вычерпана из всех близлежащих луж. Ручей с водой нашли с помощью соседей моряков в полутора километрах в лесу. К берегу он выходил в виде глубокого рва с глинистыми бортами и дном.

Глина по консистенции напоминала сметану. В случае падения в такой ров будешь там сидеть по пояс в глине и ждать прилива – одному не выбраться. Потом мы убедились, что таковы все тундровые ручьи и речки, находящиеся в приливной зоне. Чтобы набрать воды, надо было уходить еще на километр в лес – только там вода становилась пресной.
Однако уже на третий день все развлечения вроде бани и постановки 200 метров сетей на приливном течении уже приелись и мы попробовали выйти в море. Как только высунули нос за мыс Харин, где без препятствий задувал ветер, поняли – дальше не пройти – волна под 2 м, ветер почти лобовой. Ход даже под мотором упал до 3 - 4 км час. Повернули на первый раз назад.
Вторую попытку повторили через 2 дня. На этот раз решено было привлечь нам на помощь старинный поморский наговор 40 лысых против противного ветра. Вечером я как положено выстрогал кол и мы с помощью Лехи вспоминали всех известных нам лысых мужиков в числе которых были рок-певцы, футболисты и политики. Такое мощное средство конечно помогло и на следующий день ветер отошел к западу градусов на 20. Провожали нас наши соседи - мезенские морячки. Они осматривали лодку, щупали ее и, попинывая сапогами в поплавки, спрашивали как она на волне.

Мы отвечали, что скоро узнаем. На прощание капитан буксира подарил нам морскую карту Горла Белого моря, т.к. я признался ему, что хожу «по глобусу». Из карт этого участка пути у нас была только 10 километровка.
Решительно отчалив, мы устремились вперед.

За мысом на нас обрушилась вся ударная сила Мезенского залива – такого страшного по лоциям и рассказам местных моряков – дождь, приливоотливные течения, мели и волны под 3 метра. Однако на этот раз ветер позволял идти в крутой бейдевинд и мы, глухо зарифившись в два рифа, пошли под парусами и «Джонсоном» со скоростью по Гармину около 12 км час. Я решил пересечь как можно быстрее самое опасное место – Мезенский залив, что составляло около 25 км. Скорость надо было держать максимальную, т.к. возможно было, что ветер еще более усилится к ночи и загонит нас в самую Мезенскую губу с ее сильными течениями и сулоями. Такая скорость на волне около 2,5 м в среднем приводила к жесткой килевой качке и поначалу мы несколько переживали за прочность лодки, но, как оказалось, напрасно – Антон все сделал очень надежно. Паруса – грот и стаксель - хорошо держали ветер, «Джонсон», оборудованный за время стоянки водонепроницаемым кожухом, устойчиво молотил воду, а экипаж почти поголовно укачался.

Только Леха, который непоколебимо сидел на руле, сохранил полную боеспособность. Всего три часа такого хода и мы уже вышли в район реки Мгла, на мелкое место. Волна немедленно срезалась и в дальнейшем мы двигались как по Кавголовскому озеру во время весенней тусовки катамаранщиков. Волна до самой Чижи не превышала полуметра.

Как выяснилось, ветер действительно несколько зашел к северу, и в дальнейшем нам пришлось идти галсами под парусами и мотором вдоль берега по направлению к Неси. Наличие рубки, как оказалось, резко повышает работоспособность экипажа. Я несколько раз разогревал в ней нехитрый походный ужин и завтрак на установленной там газовой плите, да и отдохнуть там можно между вахтами. В общем, через 18 часов мы причалили к берегу в районе поселка Несь.

Берег оказался застроен дачными домиками несян и впервые на Севере мы увидели замки на дверях избушек. Как нам потом объяснили, это было вызвано налетами из тундры каких-то безбашенных искателей цветных металлов. Пробежавшись по берегу, мы нашли незапертую баньку и немедленно ее затопили. Я тем временем быстро готовил обед. Лодка оставалась на попечении вахтенного, т.к. прилив еще не закончился. И вдруг мы увидели, как поднявшийся прибой все сильнее начал колотить в борт. Пришлось, все побросав, стремительно отчаливать.

Хорошо еще, что подошедшие к нам в это время два местных мужичка успели показать безопасное место стоянки в пяти километрах отсюда. На полном ходу, под «Джонсоном» и против ветра, мы успели до отлива встать в пол-воды в устье какой-то речки в километре от мыса Михайлова. Еще раз только благодаря движку.
Стояли теперь в настоящей тундре, на холодном ветру под мелким дождичком.

И это после 24 часового тяжелого перехода. Кострище сделали в единственном относительно безветренном месте, под берегом.

Когда на другой день поднялись, погода несколько улучшилась и мы разбрелись по окрестностям в поисках воды и тундровых впечатлений. Впечатлениями занялся не без успеха Антон, а мы с Лехой сгоняли к ближайшей луже за водой.

Домики несян оказывается построены не у соленой всегда реки, а у более или менее пресных луж.

Конечно, оставаться тут было грустно и отчалили мы прямо под вечер с отливом.

Заключительный 40 километровый участок пути мы прошли лавируя при несильном встречном ветре под полным гротом и стакселем. К 2 часам ночи уже подходили под слабым дождичком к Чиже.

Сколько раз в городе до этого мы прикидывали – как это мы дойдем? А оказалось – вот она Чижа.
Идя заливом к реке по фарватеру, обратил внимание, что разметка глубин на карте масштаба 1:50000 очень точная – шли по Гармину. Подняться смогли чуть выше села Чижа – пришлось ждать прилива – даже наша мелкосидящая лодка прочно замелилась.

Остановку использовали для завтрака, при этом Антон заснял панораму Чижи белой ночью с радугой над домами поселка.

Часа через два смогли тронуться дальше и в дальнейшем продвигались вперед вместе с приливной волной. Высота прилива в устье Чижи – не менее 2 метров. Дыхание прилива ощущается даже за двадцать километров – в Парусном озере. Река очень извилиста, длина обратных петель достигает порой нескольких километров и, возвращаясь по петле, видишь рядом несколько протоков. Поэтому вместо 20 км по карте и по линейке прошли 50 км по Гармину. Вверх шли в основном под дождем.
На всем протяжении реки наблюдали и фотографировали берега долины реки Чижи. По берегам в нижнем течении реки много сенокосов, избушек, потом начинаются большие заросшие ивняком пространства.

Везде по берегу норы ондатр, много плавающих, бегающих и ползающих по грязи уток. Ондатры попадались через каждые 10 метров. Вверху река очень мелеет, мотор постоянно забивался илом. Непонятно, как это он вообще не дал клина от перегрева. Последние сто метров до Малого Парусного озера волокли лодку и волоком и под мотором.

К Малому Парусному озеру вышли около полудня.

По берегам несколько избушек и почти в каждой живут рыбаки. Мы прошли в дальний угол и встали на отмели.

Не успели начать выгрузку, как уже подъехали на «Прогрессе» поздороваться два рыбака, привезли в подарок ведро рыбы, расспросили, откуда и куда.
- «Ребята, а у вас сетки есть?» – спрашивают.
- «Есть»
- «А чего не ставите?»
- «А куда?»
- «Да куда хотите!»
Вот такой разговор.
Озеро мелководное, глубина летом самое большое по пояс, а рыбы много. А ведь ловят ее уже много сотен лет подряд. Тут все дело наверное в том, что травить ее здесь нечем – вот и живет себе.
В дальнейшем рыбаки разрешили переехать к ним в избушку на недельку. Избушка отличная, светлая и теплая с видом на озеро и из окна и с крыши.

Решили, не тратя времени, немедленно приступить к подготовке запуска нашей третьей ступени – байдарки Антона. На другой же день, к вечеру Антон успел закончить сборку байдарки и мы с Лешей отправились на разведку на Большое Парусное озеро. Антон тем временем снимал окружающие виды (295-307).

Переезд от Малого к Большому Парусному оказался нелегким. Озера соединяются узким и извилистым каналом длиной около 2 км. Канал неоднократно разветвляется на тупички и рукава. Местами ширина канала уменьшается до полутора метров. «Вайгач» тут совсем не вписывался. Если бы не помощь местных, которые несколько раз обгоняли нас на моторках, мы бы даже и вход бы не сразу нашли. По этому каналу глубиной около метра и шириной около 4 метров они шпарят на прогрессах на скорости в 30 км. Разметив трассу канала Гармином часа через два вернулись назад.
Следующий день был посвящен рыбалке и подготовке к походу. Алексей занялся сетками, Антон приступил к установке на байдарку мотора, а я кашеварил и занимался развертыванием нашей радиостанции. Развертывание заключалось в установке на 8-метровой мачте дипольной антенны базовой станции типа Р-148. Мы наивно полагали, что сможем держать устойчивую радиосвязь, находясь за полярным кругом с антенной в 15 м суммарной высоты в радиусе 15 км. Впоследствии выяснилось, что из-за ионосферных помех мощности в 1 Вт на 6-метровом диапазоне хватает только на 3 км дальности. В тоже время 7-метровая антенна позволяла в 2003 г держать надежную связь на Онежском озере на расстоянии 15 км. Алексей успешно обеспечивал нас рыбой. Засоленного им нам хватило и на обратный путь.

Уже вечером состоялись ходовые испытания байдарки под мотором.

Она устойчиво развивала скорость до 12 км час. Дальнейший рост скорости ограничивался сильным затоплением кормы волной от мотора при возрастании дифферента. При этом мотор работал на малом газу. Исполненные оптимизма мы вернулись домой и стали плантовать планты на завтра.
Однако утренняя первая попытка закончилась потоплением байдарки и сушкой штанов в избе.

Я слишком резко положил руль на борт и в следующую минуту уже сидел в воде. Если бы не глубина озера в этом месте (по колено) мы бы сразу испытали бы новые тритоновские спасжилеты. После того как мы частично переоделись, а частично раздели Леху, в тот же день вечером отправились в поход вторично. На этот раз байдарка была предельно облегчена, а я предельно осторожен. Мы прошли все Большое Парусное озеро, вошли в Проходницу и тут не удалось установить связь с базой. Пришлось возвращаться назад во второй раз, т.к. по уговору с Лешей наше отсутствие в эфире означало начало поисково-спасательных работ.
На другой день, разгрузив байдарку еще на 2 кг – вес радиостанции - мы с Антоном, наконец отправились на поиски приключений.

Теперь все шло, как по нотам – канал мы пролетели в местном стиле – не глуша мотора и на полном ходу, потом Большое Парусное, вход в Проходницу… Вот тут и пришлось притормозить.

Местные предупреждали, что Проходница теперь стала не та, что век назад и мы в этом скоро убедились. Очень быстро река обмелела и сузилась настолько, что окружающий ивняк начисто перекрывал нам проход и норовил скинуть за борт.

Местами ширина реки составляла около 1 метра. Но на берегах кипела жизнь. Можно было протянуть руку и почесать за ушком сразу у двух ондатр. Вокруг непрерывно взлетали утки, гуси и даже лебеди. Мы приспособились и «Джонсон» почти не стихал – Антон отпихивал нос, а я отводил корму от берега, чтобы уберечь винт. По пути следования мы непрерывно наблюдали за кромкой береговой глины – чтобы не пропустить остатков старинных судов, о которых нас предупредили местные и следов зверей, т.к. глинистая лента берега - прекрасная контрольно-следовая полоса. Как минимум в шести местах нам встретились детали карбасов и других судов, вросших и погрузившихся глубоко в болотистый берег. Если бы устроить настоящие раскопки, в таком месте можно было бы найти целую коллекцию различных исторических типов старинных русских судов, а может быть и более древних, арийских. Нам удалось сфотографировать некоторые из них. В одном месте участок реки шириной около 5 метров почти полностью перекрывался подводной преградой – килем и деталями обшивки поморского судна.

Они до сих пор достаточно прочны и не один современный рыбак, пролетая весной здесь на «Прогрессе», ломал винты и срывал шпонки на своем «Вихре». На противоположном берегу для предупреждения вставлен на железном шкворне сломанный винт.
Когда река совсем сузилась мы остановились и вылезли на горку осмотреться.

Оказалось, что не далее как в километре видно последнее сухое озерко, за которым начинается приливо-отливная зона Проходницы.

Уже через 20 минут мы подъехали к нему. Оказалось, что именно по первой трети этого озера проходит граница приливо-отливной зоны – она четко различалась по цвету воды. Вот тут и закончился наш поход.

Байдарка окончательно села на мель, состоящую из толстого слоя вязкой, жидкой глины. Антону пришлось давать задний ход, как на самокате – отталкиваясь одной ногой. Засняв последнюю панораму, мы отправились домой.

Таким образом, мы повернули назад, не дойдя до моря около 6 км по прямой, а по «кривой» оставалось не менее 15 км.
На обратном пути обнаружили, что за время нашего отсутствия через Проходницу перебрался медведь.

Таким образом нам удалось выполнить все основные задачи похода.
На другой день Леша продолжил заготовку рыбы.

После бани я сходил пешком до Большого озера. По пути снимал виды различных участков тундры и лесистых впадин и овражков на пути. В «лесу» там растет одна ива, редко береза и вереск. Деревца иногда более 2 м в высоту и очень густо растут – не продерешься.

На берегу Большого Парусного встретил у избушки Диму и Сашу.

С их любезного разрешения забрался на крышу и снял панораму Большого Парусного озера.

Потом угощался у них блинами и чаем. Узнав, что мы остановились на Малом Парусном, они быстро подвезли меня к нашей избе.

Вечером у нас были сборы в обратную дорогу и фотографирование заката в тундре и лунной ночи.

Чуть было не забыл о самом главном в тундре – о мошке. Как ни странно за все время пребывания в тундре – около 10 дней – мы видели ее только однажды, комаров же совсем не было. Но зато за те три часа она нас наела как за неделю. Видимо даже довольно слабый ветер уже для нее большая преграда.
С утренним приливом начали обратный путь вниз по Чиже.

По пути Алексей заметил на пригорке настоящий поморский коч.

Мы тут же остановились и засняли ряд великолепных видов долины Чижи и синеющие вдали Шомоховские сопки. Местные ходят туда любоваться горными лиственничными и еловыми лесами.

Спускаясь дальше, познакомились с полудомашними оленями. Они спокойно подпускают к себе на 2 метра.

Попрощались с ондатрами и Чижей (486-496).

К вечеру миновали поселок Чижа и вышли в море.

Устье Чижи осталось за кормой. Впереди было еще около 450 км до Архангельска.

Как советовали бывалые, Мезенский залив пересекали ночью. В пути любовались затухающей белой ночью в море у Канина.

Утром вышли к Моржовцу,

а там уже и мыс Воронов недалеко.

Заключительный спортивный этап похода мы провели ходко. Оставшееся до Архангельска расстояние прошли за два суточных перехода – в среднем по 300 км за переход. Ветер все время был встречным, но не сильным. Лишь однажды уже в конце похода он подул попутно, но уже через 2 часа совсем стих. Поэтому почти постоянно на корме стучал движок – работал безотказно и конечно паруса помогали. Шли, стараясь держаться в пределах километра от берега – с одной стороны нет крутых волн и встречных судов, с другой – не напорешься на рыбацкие заколки. Между переходами делали дневку – стояли на реке Майда – очень живописное место.

Там опять делали баню и много фотографировали. Майда интересна тем, что стоит примерно на границе тайги и тундры. Лес растет там только в долине реки,

а на горках – типичный тундровый пейзаж.

Гуляли по деревне Майда, фотографировали чудесных наших северян и деревенские виды.

В местном магазине пополняли запасы продуктов, у рыбаков закупили бензин на обратный путь. На переходах подолгу любовались видами Зимнего и Летнего берегов днем и ночью,

видели диких старателей, роющих в береговых откосах алмазы и золото,

проходили мимо разрушающихся, безлюдных погранзастав,

уютных избушек.

На часок остановились в хорошую погоду у речки Ерги, побродили по берегу.

У Мудьюга, на подходе к Архангельску не могли наглядеться на чудесный морской закат.

Закончили поход в Лапоминке.

Последнюю ночь ночевали в избе у Николая Александровича – старейшего жителя Лапоминки по его приглашению. Возвращались в Питер через Вологду.
По результатам похода можно сделать такие выводы:
- Считаем возможным существование древнего судоходного канала Белое море – Чешская губа.
- Проход в летнее время на мореходных судах типа катамаранов и карбасов при нынешнем состоянии древнего морского мангазейского хода через реки Чижу, Проходницу и Чешу из Белого моря в Чешскую губу считаем невозможным, а в весеннее время маловероятным.
- По нашим наблюдениям в настоящее время местное население по местам похода всячески притесняется и вытесняется из родных мест обитания. Рыбакам запрещают морской лов рыбы, вынуждают их отправляться на заработки за бугор, в Норвегию, где они вынуждены платить большие пошлины, да и то этот вид заработка теперь доступен еденицам. Суда подолгу не ремонтируются, следствием чего является большая аварийность. Высокие цены на топливо – в Чиже 76 бензин стоил при нас 21 рубль за литр. Леса повсеместно варварски вырубаются и вывозятся. Так же как и алмазы с золотишком. Вот такие обычаи теперь на Севере. Но северяне не сдаются. Видели в деревнях детишек и в школу они ходят свою – не в город ездят, много непьющего, работящего и упорного нашего народа. Считаем, что только благодаря им, простым жителям Севера, держащим еще оборону, мы - заезжие горожане, можем до сих пор бывать иногда в этих прекрасных местах без загранпаспортов и виз.
- Мореходность и обитаемость лодки считаем удовлетворительной для Белого моря в летних условиях. Наличие рубки позволяет идти днем и ночью вахтовым методом и резко снижает утомляемость экипажа. В таких условиях за переход можно проходить несколько сот километров. Для морского похода наличие мотора считаем обязательным. Оптимальный мотор - двухтактный до 5 л.с.
- В дальнейшем планируем посетить в 2007 г. Кузова, Соловки и Анзерский остров, где будем продолжать изучение истории этих архипелагов.
В заключении благодарим за поддержку и помощь в организации похода Виктора Ильича Боярского – директора Российского Государственного Музея Арктики и Антарктики.